Горит душа моя от рожденной тобой любви,
И необъятный мир кладу в ладони твои.
И снова в окнах дождь рисует твой силуэт,
Я знаю, ты не поймешь, как вручил свое сердце тебе.

Я знаю, что мне нельзя ловить твой взгляд на переменах, и прислушиваться к биению твоего сердца, я знаю, что мне нельзя испытывать то, что я чувствую. Ты - враг. Ты ведь не Эллисон, у тебя нет такого кодекса, и твой дядя свернутый на убийствах мужик, который явно превратил тебя в свою послушную марионетку. Я знаю, что не могу наступать на те же самые грабли дважды, я знаю, что не должен подставлять своих друзей и стаю. Я все это знаю, черт побери.

Сквозь лед, сквозь мрак буду любить, до звезд, до дна буду твоим,
На свет в ночи буду лететь к тебе одной.
Ты знаешь все о чувствах моих, поверь, не сон и не мечты
Я просто буду рядом с тобой, пойми.

А еще я знаю, что у тебя самые завораживающие на свете зеленые глаза, подобные весенней зелени, твои локоны отливают золотом на солнце, а твой смех подобен перезвону  колокольчиков. У тебя маленькие хрупкие пальчики, которые так обманчивы нежны, и вся ты - такая маленькая, крохотная, такая неземная, что порою мне становится трудно дышать, глядя на тебя. Ты не знаешь, кто я, нет, ты еще не знаешь, что я - оборотень, что у меня есть друзья-оборотни, что и враги в этом городе тоже есть. Ты этого всего не знаешь. Но я не смогу оттягивать этот момент и дальше. Ты узнаешь о том, кто я есть. От меня. Узнаешь, ведь так, Рей-Рей. Лучше уж от меня самого чем, от кого-то еще, чем увидишь мою трансформацию и выпустишь ту самую пулю, что остановит мое сердце предположительно уже навечно.

Порой мне кажется, что я не заслужил тебя.
Представив, ты не рядом, - на душе темнота.
И если мне в конце придется потерять одно,
Я отдам жизнь, чтобы ты осталась со мной.

Нельзя влюбляться в своих врагов. Нельзя. А я снова и снова ищу тебя в толпе и жду, когда ты выйдешь из класса, смеясь над чьей-то шуткой, и замрешь на месте, видя меня прислонившегося к косяку. Подойдешь и остановишься на расстоянии вытянутой руки, а затем в один шаг преодолеешь это расстояние и коснешься моих губ своими и в этом миг весь мир замрет. И даже тот факт, что где-то позади нас  с тобою целующихся с ровного ритма собьется ритм сердца моей первой любви - Эллисон уже не будет иметь значения, и шепот Стаилза: "Скотт не дури чувак, она тебя убьет и всех нас тоже" не услышу я за твоим тихим-тихим:
- МакКолл, ты сведешь меня в могилу.

О, Боже, как ты красива, о, Боже, как ты шепчешь о любви.
Я не боюсь быть счастливым, когда со мною ты.
О, Боже, как ты красива, и я опять тону в твоих глазах,
Моя любовь, моя мечта.

- Я люблю тебя, - тихо прошепчу тебе я, и улыбнусь, запутываясь пальцами в расплавленном золоте твоих волос, вдыхая твой запах, смешанный с запахом пороха и опасности. - Я люблю тебя, Рей-Рей.

Я не могу отвернуться, не могу заставить себя смотреть в другую сторону, когда ты припадаешь к его груди и шепчешь тихо_тихо, чтобы я не расслышал, какой-то бред, ты ведь не знаешь, что я могу слышать каждое твое слово и ты специально действуешь мне на нервы, распаляя мою ревность. А ночью, когда ты приземляешься пятой точкой на пол в моей спальни, мы оба слышим возглас моей матери:
- Скотт, сделай ей уже ключи, а то мне Ричарду в глаза уже смотреть стыдно!
О том, что мне вообще на него смотреть не хочется,  я тактично молчу. Ты поднимаешься с пола сама, без моей помощи и без приветствия заявляешь:
- Я тебя ненавижу!
Должно было быть, наверное больно, но я лишь веду плечами в сторону и широко улыбаюсь, заключая тебя в объятия и шепчу на ухо:
- Я тебя тоже детка!
И мы молчим. Потому, что вспоминаем. Ту ночь, что свернула наши орбиты с заданного курса. Ту ночь, когда ты рассказала мне обо всем том дерьме, что творится у тебя в жизни, а я так и не нашел в себе сил сделать для тебя тоже самое. Слабак?! Быть может, но мои друзья и стая считают, что я просто напросто оберегаю их и свой покой. От тебя, Томпсон и от твоего дяди. От охотников. Потому, что я оборотень. И ты тоже понимаешь_чувствуешь, что я что-то скрываю. Но я не могу тебе признаться, не боясь тебя потерять, потому, что меня не страшит смерть, меня страшит то, что убьешь меня именно ты.